В этом году исполняется 105 лет со дня рождения выдающегося ученого, основоположника дагестанской этнографической науки, профессора, отличника народного просвещения, заслуженного деятеля науки РФ и РД Сакинат Шихахмедовны Гаджиевой.
Сакинат Шихахмедовна оставила огромное научное наследие, значение которого нам еще предстоит оценить. Она автор более 120 фундаментальных научных трудов. Ее монографии «Кумыки», «Материальная культура даргинцев», «Дагестанские терекеменцы», «Дагестанские азербайджанцы», «Очерки истории семьи и брака у ногайцев», «Одежда народов Дагестана» и др. являются огромным вкладом в сокровищницу дагестанской исторической науки. Главная и основополагающая мысль всех этих исследований одна: хранить память о прошлом – наш нравственный долг перед собой и потомками.
Помимо плодотворной научно-исследовательской деятельности Сакинат Шахахмедовна активно участвовала в общественной жизни республики. Она неоднократно избиралась в Советы народных депутатов различных уровней, была членом президиума Дагестанского общества «Знание», Советского комитата солидарности стран Азии и Африки и других общественных организаций.
Все, кому довелось работать с ней, быть рядом, общаться, отмечали ее широкую эрудицию, высокую культуру, глубокую порядочность, чуткость, исследовательский талант и трудолюбие.
Из последних научных трудов С. Гаджиевой широкую известность получила книга «Семья и быт у народов Дагестана в XIX – начале ХХ века». Опираясь на обширные полевые этнографические и литературные исследования, ученый знакомит читателей с давними традициями свадебных обрядов, положением женщины в обществе и семье, формами брака, особенностями свадебных обрядов, этикой семейных отношений…
Ниже мы публикуем небольшой отрывок из книги, где рассказывается об обычаях и традициях дагестанцев, связанных с рождением ребенка.
***
Одним из больших и радостных событий в семье дагестанца всегда являлось рождение ребенка. Многодетность рассматривалась как признак семейного благополучия. Особенно торжественно отмечалось рождение мальчиков. В ответ на оказанную молодым человеком услугу пожилые люди обычно говорили: «Пусть твоя жена родит тебе сына-богатыря», – а если обращались к молодой женщине – «Да родится у тебя сын».
В благопожеланиях чаще всего говорилось о 7 сыновьях и одной дочери.
Еще до рождения ребенка свекровь (у кумыков) или мать (у даргинцев, аварцев, лакцев, лезгин) готовили младенцу 1 – 2 комплекта одежды, люльку с матрасом и одеялом, пеленки и др.
В большинстве случаев женщина рожала в доме мужа. Однако у некоторых народов, в частности у лакцев, тиндалов, гидатлинских, гергебильских аварцев, андийцев, арчинцев и некоторых других, сохранялся обычай («оьрч1 бувщун бур» – лак.), по которому ребенка, особенно первенца, женщина обязательно рожала в доме своих родителей, куда она переселялась за месяц и больше до родов.
Забегая несколько вперед, отметим, что роженица оставалась у своих родителей обычно 40 дней после родов, в течение которых муж, хотя иногда и навещал ее, но не оставался ночевать. Только на сороковой день родня мужа приносила продукты для торжества и забирала молодую мать домой.
Рожала женщина с помощью бабки-повитухи, известной под названием «аначы» (кум.), «лагьщар», «сахрату» (лак.), «гоналгу пахан хьунул» (дарг.), «ч1арахъан» (авар.), «гьожар» (арч.), «мумачи» (грудная мать), «гъилиган» (соединяющая) (лезг.). В каждом ауле имелось 3–4 женщины, обладавших практическим опытом приема родов. Их приглашали на помощь с появлением у роженицы первых родовых схваток. За свой труд они получали определенное вознаграждение (чаще зерном, овчинами и материей). Повитуха, принимавшая роды, считалась при этом как бы второй матерью новорожденных и всегда пользовались вниманием со стороны семьи.
Существовал обычай тщательно охранять комнату, где происходили роды, чтобы уберечь роженицу от влияния «вредоносных сил», «дурного глаза» и т.д. В этих случаях в качестве оберегов держали в комнате что-нибудь металлическое. Так, у аварцев (село Чох) рядом с роженицей клали обнаженную шашку, у кумыков – на пороге топор или лемех от плуга. Также обращались к мулле или кадию, которые изготовляли талисман. Такой листок-талисман полоскали в воде, смывая с него письмена, а воду давали пить роженице.
После рождения ребенка начиналось ликование. Радостную весть сперва сообщали тем, кто в ожидании исхода сидел у дверей или в соседнем помещении. Те, в свою очередь, посылали гонцов-подростков ко всем родственникам роженицы и ее мужа, которые за хорошую весть давали небольшое вознаграждение. В аварских обществах Карах (сел. Гочоб, Тлярош), Андалал (сел. Кудали, Согратдь и др.) по случаю рождения сына обычно стреляли с крыши дома роженицы, затем с крыш родственников отца и матери ребенка.
Роженице почти повсеместно давали мучную кашу с медом – «та- хана» (кум.), «дахни» (дарг.), «ккурч» (лак.), «карщ» (авар.), «хешил» (лезг.). Свекровь роженицы готовила в большом котле мучную халву, которой угощала всех гостей, приходивших с поздравлениями по случаю благополучных родов. Гости и сами приносили угощение для роженицы. Мужчинам же, по обычаю, показываться в комнате роженицы до определенного времени не разрешалось. Даже муж в течение одной – двух недель жил у родителей или друзей. У ряда народов в то же время имелся обычай снимать с головы отца новорожденного папаху, которую он потом «выкупал».
Примерно через неделю ребенка торжественно укладывали в люльку и нарекали его именем. Предварительно на семейном совете обсуждался ряд имен, и выбиралось одно из них. Давали чаще всего имя умершего родственника (деда, бабки и др.). Имена обычно выбирались из мусульманского именника, а порою – из традиционно народных.
Обряд «укладывания в люльку» сопровождался различными пожеланиями. Церемония укладывания в люльку («кьеб» – у лезгин и табасаранцев, «к1ану» – у лакцев, «ч1еп» – у аварцев, «бешик» – у кумыков) совершалась либо бабкой, принимавшей ребенка, либо многодетной пожилой женщиной из числа приглашенных, либо самой свекровью или старшей снохой. Ребенка перед этим купали, тело и голову смазывали маслом, надевали на него нарядную одежду. Кроме того, в люльку ставили миску с мукой, что символизировало пожелание, чтобы ребенок жил до старости, до тех пор, пока голова и борода не станут седыми, белыми как мука.
У аварцев сначала в люльку клали кошку, полагая, что после этого ребенок будет спать так же спокойно, как кошка. У ногайцев с той же целью кошку сажали на грудь лежащего в люльке ребенка. У даргинцев для спокойного сна под матрац подсовывали плоды шиповника. Сходные магические приемы наблюдались и у других народов. В день укладывания в люльку было принято устраивать специальное угощение для женщин.
По случаю рождения первенца устраивалось пышное торжество. Обрядовую пищу составляли мясные супы, бозбаш, кое-где плов, хинкал, разные пироги, а также буза. Иногда семья устраивала торжество на весь аул, на уровне свадебного.
Продолжительность укладывания детей в люльку, равно как и кормления их грудью, зависела от разных обстоятельств. Обычно и то и другое продолжалось до двух лет, однако бывали случаи, когда 3 – 4-летние дети еще спали в люльке и сосали грудь. Кормление в присутствии старших этикетом не допускалось.
Почти у всех народов Дагестана при появлении первых зубов варили пшеницу или горох, в предгорных районах добавляя толченые орехи, и раздавали на улице. Считалось, что это ускорит и облегчит прорезывание зубов у ребенка. Хлеб или сладости раздавали и тогда, когда ребенок первый раз вставал на ноги или делал первые шаги.
Укладывая детей спать, женщины пели колыбельные песни. Обычно это было делом бабки ребенка по отцу (если она жила в семье сына) или же самой матери (чаще, если не было старших женщин). Каждая мать или бабка при этом не только пела традиционные колыбельные, но и слагала их сама. В этих песнях она выражала чаяния и надежды, связанные с воспитанием ребенка и его будущим, свою радость…
Эти колыбельные поются и сегодня на всех языках и у всех народов.
