Добрый день, дорогая Валентина Ивановна! Уважаемые сенаторы!
Прежде всего, хочу поблагодарить вас за возможность выступить перед такой высокой аудиторией.

Спасибо Вам, Валентина Ивановна, за то, что на следующий День после празднования Пушкинского дня России, Дня русского языка как продолжение этой знаменательной для всей страны даты Совет Федерации отмечает 100-летие Расула Гамзатова. Это очень символично.
О Расуле Гамзатове говорить в отрыве от русской культуры, языка, культурного кода Русского мира – абсолютно невозможно.
Об этом говорил и сам поэт, который справедливо считал, что без русского языка мог так и остаться поэтом одного ущелья и одного аула.
В книге «Мой Дагестан» он говорит: «Две матери у моего народа, у моей маленькой страны, у каждой из моих книг. Первая мать — родной Дагестан. Здесь я родился, здесь я впервые услышал родную речь, научился ей, и она вошла в мою плоть и кровь.
Моя вторая мать — великая Россия, моя вторая мать — Москва. Воспитала, окрылила, вывела на широкий путь, показала неоглядные горизонты, показала весь мир.
Перед обеими матерями я в сыновнем долгу. Махмуд и Пушкин — два ковра, два портрета висят на стене моей сакли. В томиках Блока, напоенных прохладой белых ночей Петербурга, хранился не один огненно-горячий цветок с аварских высокогорных лугов.
Две матери — как два крыла, как две руки, два глаза, две песни. Руки двух матерей и гладили меня по голове, и трепали за уши, когда было нужно. Две матери натягивали струны на моем пандуре. Каждая мать по струне.
Они подняли меня высоко над землей, над моим аулом…»

В ущельях тесных, рядом с облаками,
Давно живет мой маленький народ.
Он вырос вместе с горными орлами,
Сохою землю он пахал веками,
И пусть не видел от нее щедрот —
За эту землю бился он с врагами.
Захватчикам проклятье до сих пор
Звучит в сказаньях наших древних гор.

Народ мой к русским обратил свой взор,
Россией были спасены аварцы.
Пословицу сложили наши старцы,
И подтвердить ее весь мир готов:
«России люди — правильные люди».
Проверили мы точность этих слов
В дни радостей, сражений и трудов.
Мы никогда, вовеки не забудем,
Что из России счастье к нам пришло,
Что нас взлелеяло ее тепло.
Недаром же в аварском языке появилась поговорка: Уру̛с – дуру̕с», – что значит русский (урус) – правильный, надёжный (дурус).
Русская культура и литература органично и прочно вошли в жизнь Дагестана и судьбу поэта. Русская речь в творчество поэта отразилась в образе юной москвички, первой учительницы Веры Васильевны:
Первый русский урок позабыть я могу ли?
День погожий в сиянье сквозной синевы…
Друг наш, Вера Васильевна, в горном ауле
Двадцать лет прожила ты – посланец Москвы.

Средь вершин, где лепились орлиные гнёзда,
Вровень с горным селеньем, на дикой скале,
Над тобою сияли московские звёзды,
Свет России, что путь указует земле.

По ночам ты бралась за тетрадки при свете
Самодельной коптилки, мерцавшей едва.
На графлёных страницах аварские дети
Выводили впервые по-русски слова.

Сыновья этих гор, мы сражались без страха,
Мы прошли сквозь бесчисленные бои.
На рейхстаге пылающем: «Мы из Хунзаха»,
Начертали штыками питомцы твои.

Верный друг, ты дала нам широкие крылья,
Ты для нас распахнула просторы земли.
Дети тех матерей, что свой век проводили
В тесной сакле, – мы нынче весь мир обошли.

Эта тема кровного и духовного материнства, как единого целого, зазвучала во многих произведениях поэта. Ее подхватили и другие дагестанские поэты, ведь с начала 30-х годов ХХ века в Дагестан приехало более трёх тысяч русских учителей. Это были в основном молодые девушки, которые приехали в далекий неведомый край из глубинки и из крупных городов России, они научили сотни тысяч дагестанских ребятишек читать и писать по-русски, дали им возможность познакомиться с русской и мировой литературой. В знак благодарности за их самоотверженный труд в Махачкале воздвигнут величественный монумент Русской учительнице. И надо сказать, что многие из женщин той плеяды учителей навсегда связали свою судьбу с дагестанским народом, а их потомки стали выдающимися учеными, военными, политиками, педагогами, инженерами и врачами.
Эпический размах творчества Расула Гамзатова, на мой взгляд, связан с открытием им лучших образцов русской литературы. Тут сплелось многое – и учеба в московском Литературном институте, и пример отца, ставшего певцом новой жизни в горном крае, и многолетняя дружба с поэтами и писателями, входящими в первую десятку лучших литераторов своего времени. Какие имена: Шолохов, Твардовский, Симонов, Михалков, Луконин, Рождественский, Вознесенский!..
Поэт Николай Тихонов, автор знаменитых строк «Гвозди бы делать из этих людей…», приехавший в Дагестан с группой писателей, среди которых были П. Павленко и В. Луговской, чтобы рассказать о горном крае российскому читателю, дал высочайшую оценку творчеству отца Расула Гамзатова. Он так писал о Гамзате Цадасе: «Это был самый острый ум современной Аварии, поэт, убивавший словом врагов нового, мудрец, искушенный во всех тонкостях народного быта, беспощадный ко всему ложному, смелый борец с невежеством, глупостью, корыстью».
Мог ли себе представить тогда 9-летний Расул, который с позволения отца декламировал, взобравшись на стул свои первые стихи, поражая уважаемых гостей гортанным клекотом аварской речи, что в русских переводах зашагают его стихи по всему миру, став фактом русской и мировой поэзии.
А ведь и Гамзат Цадаса одним из первых познакомил аварского читателя с русской классикой. Им были переведены на аварский язык многие стихи А.С. Пушкина, сказки, поэма «Руслан и Людмила». А за перевод стихотворения «Деревня» он был удостоен республиканской премии им. Махмуда. Именно отец разбудил в юном поэте интерес к классической русской литературе.
На Кавказе любят и чтят А.Пушкина, М. Лермонтова, Л.Толстого и других великих русских писателей и мыслителей за то, что они понимали чаяния горских народов и сочувствовали им. В своих бессмертных произведениях они отразили это и показали красоту и величие духа народов, населяющих Кавказ.
И Расул Гамзатов переосмысливал в своем творчестве трагедию Кавказской войны, подчеркивая созидательную и объединяющую роль писателя и литературы в любых исторических обстоятельствах.
Стержень, скрепляющая ткань этой уникальной цивилизации – русский народ, русская культура». Именно об этом пишет Расул Гамзатов в своем стихотворении:
Ни хитроумье бранное, ни сила
Здесь ни при чем. Я утверждать берусь:
Не Русь Ермолова нас покорила,
Кавказ пленила пушкинская Русь.
К Пушкину у Расула Гамзатова особенное благоговейное отношение. Он очень редко пропускал Пушкинский день в Махачкале, только тогда, когда сам уезжал в Михайловское… Вот его строки из стихотворения, посвященного Ираклию Андроникову:
Со школьных лет до роковой черты
Весь век стихами Пушкина мы бредим.
Давай с тобой вдвоем к нему поедем,
Служенье муз не терпит суеты.

Давай с тобою Пушкина почтим
И, не сказавши женам и соседям,
В Михайловское тайно мы уедем
И головы седые преклоним.

Эту священную традицию он привил всем дагестанским поэтам, и в Пушкинский день у замечательного памятника русскому гению в уютном дворике Театра поэзии (кстати, единственно в России уникального театра, который тоже был создан по инициативе Расула Гамзатова) звучат пушкинские строки на всех дагестанских языках. Прямо с Пушкинского праздника в Махачкале я поехала в аэропорт, чтобы передать Москве как эстафету это замечательное гамзатовское посвящение поэту:
…Ты слышишь, Пушкин!
Мы тогда впервые
С тобой сдружились, как с живым живые.
Нам юноша принес из дальней дали
Напевы, о которых мы мечтали.
Через пороги лет и рек суровых
Твой стих настиг аварцев чернобровых.
Аварки смело открывали лица,
Чтобы к тебе с вопросом обратиться…
Пора ученья для меня настала.
В Москве я молча встал у пьедестала.

И поклонился до земли тебе я,
И так сказал, волнуясь и робея:
— У нас в горах поэзия в почете.
Вы, Пушкин, там стихи свои найдете
В любом дому, в любом ауле дальнем,
В любой библиотеке и читальне.
Вы в каждой школе смотрите с портрета,
И вашим взглядом детвора согрета
И слушает ребенок увлеченный
Рассказ о том, как ходит кот ученый,
И в каждом сердце, Пушкин, вы прочтете
Свои стихи. Они у нас в почете.
Сегодня, когда наши бывшие сограждане, так яро воют с памятниками Пушкину, эти стихи приобретают особое звучание!
Расул Гамзатов и сам перевел на аварский язык многие произведения Александра Пушкина, как и других русских классиков. История сохранила для нас уникальные документальные кадры, на которых Расул вдохновенно читает на аварском языке главы из пушкинской «Полтавы» в Колонном зале Дома Союзов. Да и вся поэзия Гамзатова пронизана пушкинским духом, его жизнелюбием, отвагой и милосердием.
Поэт всегда на стороне справедливости. Судьбы гонимых самодержавием русских поэтов для него символ единения с культурой России, со всем передовым, что есть в нашей стране, поэтому, обращаясь к России, он восклицает:
Ты поручика Лермонтова потеряла,
Рядового Бестужева… Помнят у нас
Твоих бедных сынов. Их погибло немало.
Как святыню, хранит их могилы Кавказ.
И так пронзительно он пишет в поэме «Ахульго» о слиянии судеб двух народов, горцев и русских, будто предвосхищая из прошлого их будущее братство в единой семье большой страны:
Под непрерывный грохот барабана
В угаре рукопашной кутерьмы
Перемешалась кровушка Ивана
С такой же точно кровью Магомы.
Эта тема кровного единства красной нитью проходит во всех его исторических стихах, поэмах и сказаниях:
… На этом месте, где в годину грозную
Последний штурм взорвался, как снаряд,
Южанин-тополь с северной березою,
Обнявшись, над могилами стоят.

Им всё равно: жара ли, дождь ли, ветер ли —
Они корнями цепкими сплелись,
И никому за полтора столетия
Не удалось их вырвать из земли.

В «Сказании о русском докторе» Расул Гамзатов восхищается стойкостью Шамиля и благородством великого русского хирурга Пирогова, который спас имама от смерти. И в «Сказании о двуглавом орле» поэт восторженно пишет, с каким почетом русская армия встречает в высокогорном Гунибе Шамиля, решившего завершить долголетнюю войну:
Когда в расплавленном зените
Была полдневная жара,
Имам спустился вниз при свите
Под громогласное: «Ур-р-р-ра»…

И замерли почетным строем
Поручики и унтера
Перед таинственным героем,
Невозмутимым, как гора.
Сверкали, словно эполеты,
Скупые слезы светлых глаз…
С тех пор для русских стал поэтов
Любовью вечной ты, Кавказ!

Да, именно русские поэты и писатели Пушкин, Лермонтов, Толстой, Бестужев приблизили Кавказ к России и заставили многие сердца полюбить этот неведомый, прекрасный и таинственный край. Именно через русскую литературу эта любовь отозвалась в сердцах многих горцев и вернулась к России с благодарностью. Именно она сплотила в суровые годы Великой Отечественной войны наши народы.
Из менее миллионного населения тогдашнего Дагестана более двухсот тысяч бойцов ушли на фронт, и половина из них не вернулась с полей сражений. Общая память и общая судьба связали народы воедино, и поэт выводит свою формулу этого единства в поэме «Солдаты России».
Расул Гамзатов с болью и гордостью пишет о 19-летнем разведчике, Герое Советского Союза Магомед-Загиде Абдулманапове, который не предал своих русских однополчан в фашистском плену и принял мученическую смерть со словами: — Я тоже Русский!
Я буду повторять их неустанно,
Те светлые слова, что произнес,
Смерть презирая, не страшась угроз,
Абдулманапов, горец Дагестана:
«Мы — братья, дети мы одной страны,
Солдаты родины, ее сыны».
О люди! Не простые те слова:
В них наша правда вечная жива.
Пред смертью их сказал солдат России,
И гордо повторяют их живые.
А как злободневно сегодня звучат эти гамзатовские строки:
«Ты нам осточертел, фашистский пёс.
Мы – русские, не забывай об этом!»
Такая сила в тех словах жила,
Такая гордость, ненависть такая,
Что до кости фашистов обожгла,
Невольно трепетать их заставляя.
«Мы – русские!» Как видно, этих слов
Они постигли точное значенье.
Захватчиков седьмое поколенье,
Они от русских бегали штыков:
Знакомы им и Новгород и Псков,
Запомнилось им озеро Чудское,
И Подмосковья жесткие снега,
И Сталинград, и Курская дуга.
Они в чертах Матросова и Зои
Черты России стали различать.
И опыт им подсказывал опять,
Что не сломить характер тот железный,
Что будут уговоры бесполезны.
И сегодня в стихах Гамзатова из далекого прошлого вновь обращаются к потомкам павшие герои той войны:
И хоть списали нас военкоматы,
Но недругу придется взять в расчет,
Что в бой пойдут и мертвые солдаты,
Когда живых тревога призовет.

И вы должны, о многом беспокоясь,
Пред злом ни шагу не подавшись вспять,
На нашу незапятнанную совесть
Достойное равнение держать.

Дагестанский разведчик погребен в братской могиле в Крыму, за освобождение которого отдал свою юную жизнь. А сегодня, спустя 80 лет, вблизи этих мест вновь идут кровопролитные бои. И плечом к плечу с новыми нацистами сражаются русские, дагестанцы, чеченцы, башкиры, буряты… И если Магомед-Загид перед лицом смерти гордо произнес, что он – русский, то Президент России с такой же гордостью сегодня произносит «Я лакец, я дагестанец, я чеченец, ингуш, русский, татарин, еврей, мордвин, осетин…»
И, конечно, огромное влияние на творчество Расула Гамзатова оказала его работа с русскими переводчиками. Это было не просто творческое содружество, а настоящая большая человеческая дружба. Владимир Солоухин, Наум Гребнев, Яков Козловский, Елена Николаевская были его однокашниками по Литинституту, его единомышленниками. Они не раз приезжали в Дагестан, гостили в доме поэта, знали и любили наш горный край. И я русская, рожденная на Урале, тоже волею судьбы стала дагестанкой…
Аварка я, даргинка и кумычка –
и далее считай до тридцати…
Кавказские наречья и обычаи,
как будто жемчуга, держу в горсти.

Мне в этом окружении не грустно
вдали жить от отеческих пенат,
поскольку здесь себя исконно русской
я ощущаю больше во сто крат.
Эти мои строки – как признание в любви к Дагестану. Я благодарю свою судьбу за творческую дружбу с Расулом Гамзатовым, с которым четверть века работала в Союзе писателей Дагестана, и стихи которого перевожу почти полвека. Произведения более ста дагестанских поэтов перевела я на русский язык и горжусь тем, что и мои стихи переведены на все дагестанские языки. Это были времена, когда великая держава заботилась о процветании всех национальных культур и когда книги национальных поэтов выходили огромными тиражами и распространялись по всей стране.
Расул Гамзатов очень болезненно переживал развал нашей могучей и великой Родины:
Когда я окажусь на свете том…
И встречу там войной убитых братьев:
— Ну, как страна?
Как Родина?
Как дом?..
Впервые им захочется солгать мне.
Как павшим на полях большой войны
Сказать, что больше нет уж их страны?..
В интервью газете «Правда» (4 августа 1989 г.) Расул Гамзатов говорит вещи, которые тогда на пороге парада суверенитетов уже были немодными:
«Готов поклониться русскому языку, а заодно и России. Мои «доброжелатели» говорят, что меня сделали поэтом русские переводчики. Не стану опровергать. Действительно, они подарили мне тысячи и тысячи новых друзей. Это национальный праздник моей души.
Говорю это со всей откровенностью, хотя знаю, сейчас повелось, что случись на месте какие-нибудь беспорядки – Москва виновата, русские виноваты. Это чушь. Не надо из русских делать «держиморд». Глупец в ауле тот, кто ругает соседний аул.
Благодаря своему языку Россия подарила мне не только собственную литературу, но и Шекспира, Мольера, Гёте, Гейне, Тараса Шевченко. А без них как можно жить художнику? Аварский цветок лежит у меня в томике Блока. Нет Юга без Севера, и Северу необходим Юг. Лично я без русского читателя был бы, как без крыльев. Вот написал о своей маме-горянке и получаю трогательное письмо. Откуда? С Дальнего Востока. Пишу о погибших братьях, превратившихся в белых журавлей, – и снова эхом откликается Россия. Душевный, отзывчивый народ…»
Это всё о русских людях, без которых Гамзатов не представлял себя.
А на пороге нового века в лихие девяностые, время всеобщего развала и раздрая, в интервью «Литературной газете» (№ 24-25. 17 июня 1998 года) поэт становится еще более категоричным и резким:
«Страна без охраны. Россия и Дагестан – без надзора! Некоторые в Москве говорят: Дагестан хочет уйти, оторваться от России. Это вранье! Дагестан хотят оторвать от России! Хотят отшвырнуть его на 400 лет назад, в полную нищету и хаос.
— Да, я теряю друзей, но вместе с тем сейчас очень трудное время. События и потрясения последних лет жгут, испепеляют мой стих. Может, они его и уничтожат. Книги ведь не издаются. Замечательная школа перевода с языков народов России уничтожена. Слово наше изгнано с телеэкранов. Там, на экранах, особенно на НТВ, сейчас все больше фокусники слова выступают: юмористы. Но как сказано: «Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит? Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?» Великое искусство похоронили. Над его-то могилой фокусники слова и циркачи чувств (не путать с настоящим цирком) и паясничают!
Пастернаку, Твардовскому, Ахматовой, которых я знал и любил, было бы сейчас очень тяжело. Тяжелей, чем тогда. Говорю это со всей ответственностью. Что до меня — то я тоскую по русскому читателю, по Москве. Раньше я чуть не каждую неделю бывал у вас. А сейчас я из дому выходить не хочу. А иногда и боюсь. Телефонная связь у нас хуже, чем во время войны. Так что если можно, передайте привет всем моим друзьям в Москве, в России…
Гамзатов пишет: «Я родился и вырос в многонациональной республике. Моя земля скупа на щедрость. Но по количеству языков и наречий на гектар земли она занимает первое место в мире. Я научен мысли: всем людям хватит места на земле. Как волнам в море и звездам на небе. История моего Дагестана не знает, чтобы один народ враждовал с другим».
Тема общей судьбы большой и малой Родины, маленького аула и большой Москвы – красной нитью проходит через всё творчество поэта. В поэме «Разговор с отцом» Гамзатов вкладывает в уста отца наставление самому себе:
…Мой сын, я слежу за тобой постоянно,
С тех пор как тебя убаюкивал в зыбке.
Я знаю всегда твои мысли и планы,
Возможные предупреждаю ошибки.
Аул, где тебе довелось народиться,
Пускай он под самые тучи закинут,
Он – родины нашей живая частица,
Он связан с великой Москвой воедино.
Пускай эти горы, где стал ты поэтом,
На карте отмечены точкою малой,
Народ озарил их немеркнущим светом,
Чтоб точка на карте звездой засияла.
В книге «Мой Дагестан» ставшей литературным манифестом поэта Гамзатов восклицает:
«Мой родной аварский язык! Ты мое богатство, сокровище, хранящееся про черный день, лекарство от всех недугов. Если человек родился с сердцем певца, но немым, то лучше бы ему не родиться. У меня в сердце много песен, у меня есть голос. Этот голос — ты, мой родной аварский язык. Ты за руку, как мальчика, вывел меня из аула в большой мир, к людям, и я рассказываю им о своей земле. Ты подвел меня к великану, имя которому — великий русский язык. Он тоже стал для меня родным, он, взяв за другую руку, повел меня во все страны мира, и я благодарен ему…
Языки у людей могут быть разные, были бы едины сердца»
А в стихотворении «Родной язык» поэт продолжает эту тему:
Родился я в горах, где по ущелью
Летит река в стремительном броске,
Где песни над моею колыбелью
Мать пела на аварском языке.
Порой отец рассказывал мне сказки.
Ни от кого не слышал я таких –
Красивых и волшебных… По-аварски
Герои разговаривали в них.
Люблю язык тех песен колыбельных
И сказок тех, что в детстве слышал я.
Но рассказал о далях беспредельных
И всех сограждан отдал мне в друзья
Другой язык. С ним шел я через горы,
Чтоб Родины величие постичь.
То был язык могучий, на котором
Писал и разговаривал Ильич.
И сердцем всем, сын горца, я привык
Считать родным великий тот язык.
Москва, столица нашей Родины – особая статья в творчестве Расула Гамзатова.
Любимый город, где он провел лучшие годы студенческой юности в Литературном институте им. Горького, где он подолгу жил и общался с великими современниками, где он обрел друзей и переводчиков своей мудрой поэзии. Поэт восклицал: « Если мне удалось к прекрасной поэзии прибавить хоть три камушка, то и этим я обязан только Москве, учителям Литинститута и мои друзьям!» В Москве поэт ушел из жизни, и в этом тоже скрыт символизм его судьбы. Ибо Москва и Россия неотъемлемая часть его человеческой и творческой жизни. Его бессмертия…
Недаром на церемонии открытия памятника Расулу Гамзатову в Москве Президент России Владимир Путин процитировал великие строки великого поэта:
Живите долго, праведно живите,
Стремясь весь мир к собратству сопричесть,
И никакой из наций не хулите,
Храня в зените собственную честь.
Гамзатовские строки, как его бессмертные «Журавли», облетели всю Россию и весь мир. Они и сегодня объединяют, созидают, зовут к добру и правде, заслоняют от беды и несправедливости.
Поэт обходить не научен беду,
А радости сами проносятся мимо.
И я – Ленинград в сорок первом году,
И я – в сорок пятом году Хиросима.
Сегодня бы он написал – я Донбасс!
Потому что Гамзатов – убежденный интернационалист, он мирит народы в прошлом, настоящем и будущем. Он предостерегает и увещевает:
Мне все народы очень нравятся,
И трижды будет проклят тот,
Кто вздумает, кто попытается
Чернить какой-нибудь народ.
Так не хватает нам сегодня его веского мудрого слова поэта-трибуна, поэта-гражданина!
Моей любви верны устои,
Отчизну матерью назвать
Я, право, был бы недостоин,
Когда б забыл родную мать.

Я воду пил из многих речек,
Но вспоминал в горах родник.
Без клекота аварской речи
Я онемел бы через миг.

И за отеческим пределом
Достойно, кажется, всегда
Я представлял державу в целом,
Кавказец родом из Цада.

Но кое-кто не видит ровно,
Что на пиру и в дни страды
Она во всем единокровна –
Судьба аула и страны.

Что здесь доказывать мне? Или
Лихие горские сыны
В атаках головы сложили
Не для спасения страны?

К тому, что сказано, я вправе
Добавить, истине под стать:
Коль хороши дела в державе,
То и в ауле благодать.

И на плече своем держава
Вас будет впредь, аулы гор,
Держать высоко, как держала
Под самым небом до сих пор…

Как же актуально звучат эти строки в наше непростое, но великое время! А державная поэзия Расула Гамзатова, триединая – аварская, дагестанская, русская – снова в строю! В бою! На передовой нашей российской жизни! С нею выстоим и победим!