«Если будете отходить, я вас прикрою»
Одна из особенностей специальной военной операции — массовое участие в ней добровольцев. Люди разных возрастов, профессий, убеждений ведут бои с националистами, восстанавливают мир на освобожденных территориях, помогают мирному населению.
История одного из рядовых героев СВО заслуживает особого внимания. Корреспондент «МК» пообщалась с заслуженным учителем, отцом пятерых детей, добровольцем и узнала, как в зоне СВО может пригодиться опыт работы директором школы и какие чувства испытывает человек, находясь в доме, по которому стреляет танк противника.
Алибегу Казанбиеву 57 лет, из них 27 он отдал преподавательской деятельности. Заслуги учителя истории школы №2 города Каспийска можно перечислять долго, и оно того несомненно стоит. Кандидат исторических наук, Отличник народного образования Республики Дагестан, Почетный работник общего образования Российской Федерации, победитель конкурса «Лучшие учителя России-2013». А еще он — отец пятерых детей.
Осенью 2022 года заслуженный преподаватель принял для себя решение встать на защиту интересов нашей страны и поехал в зону проведения специальной военной операции в составе добровольческого подразделения «Барс-3». За смелость и решительность представлен командирами к награждению Орденом Мужества.
— Понимаете, — искренне объясняет свой мотив герой, — всю жизнь я рассказывал детям о подвигах нашего народа и о защитниках Отечества. Когда началась спецоперация, я задал сам себе вопрос: «Алибег, а вдруг твои ученики спросят «Почему же вы сами сейчас не там»? Я не смог бы найти ответ на этот вопрос. И тогда решил, что как патриот, должен пойти на фронт и доказать, что мы, дагестанцы, всегда вместе со своим Отечеством. А еще очень хотел проверить самого себя.
Алибег вспоминает момент, когда его ученики узнали, что он отправляется в зону СВО. Говорит, до сих пор не поймет, как им удалось разузнать. Свои намерения он не афишировал, ведь изначально мужчину не хотели брать в добровольцы. Сказали, надо подождать.
— Я никому тогда ничего не рассказывал, а тут пришел на урок, а дети хором: «Алибег Расулович, вы что, в вашем возрасте собираетесь на фронт?» Толпой по коридору за мной бежали, потом мы сели в кабинете, я им все объяснил, и они, я уверен, меня поняли…
Уже потом, спустя месяцы, сидя в расположении, учитель получал письма от своих ребят. Каждый пытался высказать слова поддержки любимому преподавателю и передать частичку своего тепла. Даже посылку прислали, вспоминает мужчина.
— Вот знаете, что еще интересно? Кому-то, может, кажется, что детские письма это мелочь, но это не так. Мне командир роты и другие сослуживцы приносили их пачками, говорили, раз вы учитель, то и отвечайте детям. А письма то были со всех уголков нашей страны: с Дальнего Востока, Удмуртии, Нальчика, из Питера, Москвы… Мы с парнями рассаживались, и я им вслух читал эти письма. Даже самые суровые бойцы с трудом сдерживали свои эмоции. Представляете, у взрослых мужчин на глазах появлялись слезы, и они прятали лица в ладонях. Я запомнил письмо одной девочки, очень оно меня тронуло. В конце послания было написано «Солдат, пожалуйста, возвращайся домой живым и здоровым». Могу сказать с уверенностью, что любая, даже очень нужная материальная поддержка – ничто, в сравнении с этими эмоциями.
Рассказывая свой путь к «Барсам», доброволец вспоминает, что изначально его не хотели брать, говорили, мол, возраст-то уже не тот. Плюс перенесенная ранее операция на ноге и проведенные впоследствии полгода на больничной койке очень смущали военных медиков: боялись осложнений. Но Алибег был непреклонен в своем решении и смог убедить в этом остальных.
— Так я уехал добровольцем, — довольно подытоживает собеседник.
Для начала мужчину, как и полагается, отправили в учебный центр, расположенный на юге России, на доподготовку. И уже через семь дней добровольческий отряд, в числе которых был и рядовой Казанбиев, отправился на передовую.
Выполнять поставленные задачи добровольцам предстояло в Запорожской области. Сперва подразделение прибыло в село Новопрокофьевка, а оттуда сразу на позиции близ села Копани. Там бойцы пробыли двадцать дней, после чего были перекинуты к Каховскому водохранилищу. К тому времени Алибег уже был назначен командиром взвода пехоты, и имел в подчинении порядка тридцати человек.
— Почему вас назначили командиром? За какие-то заслуги?
— Мы все были добровольцами, от рядового до командира батальона. Поэтому особо выбирать не приходилось, кадровых офицеров среди нас не было, — смеется преподаватель.- Думаю, ключевую роль сыграло то, что я когда-то был директором школы, и у меня в подчинении находилось 160 человек. Вот начальство и решило, что раз опыт руководящей должности у меня есть, значит, мне и быть командиром.
Алибег рассказывает, что поначалу было сложно. Очень. Переключиться с мирной жизни и мирной профессии на военные рельсы получилось не сразу. Поддерживали друг друга, как могли. Командование тоже проявляло заботу, гуманитарная помощь, письма — все это помогало.
— Были пешие марши по десять-двадцать километров, в бронежилетах, с оружием и вещмешками. Командование всегда нам говорило: «Ребята, если вы физически либо морально не справляетесь, то мы можем отвести вас в тыл. Или предложить более подходящую для вас должность».
— Никто не согласился?
— Почему? Были те, кто физически не справлялся, они соглашались. Ну, что человеку делать, если у него нога болит или спина, и он не может идти наравне со всеми? Мы не осуждали таких.
Доброволец вспоминает, что последние 18 дней отпечатались в его памяти на всю жизнь. Это было самое тяжелое испытание.
— Командир поднял нас в три часа ночи. «Ребята, мы одна семья, — сказал он, — поэтому не буду скрывать, мы отправляемся на те позиции, откуда возвращается лишь половина». Мы слушали и понимали, что не все станут вернувшимися счастливчиками. Но никто не отказался идти.
Военнослужащих загрузили в «Урал» и с выключенными фарами, чтобы не привлекать внимание, куда-то повезли. Через пять километров машина остановилась, и добровольцам сказали, что дальше надо идти пешком. Задача стояла такая — не позже рассвета дойти до деревни. Шли долго. Как узнали впоследствии, прошли двадцать километров, в непосредственной близости от противника. Уже на рассвете, подходя группой из тридцати шести человек к деревне, бойцы попали под пулеметный огонь врага.
— Мы упали на землю, — рассказывает Алибег. — Пулемет отрабатывал одну очередь за другой. На помощь ему подключились минометы. Над головой постоянно кружили вражеские «птички», которые видимо и корректировали их огонь. Мы поняли, что шансов у нас нет и надо отползать. До деревни оставалось всего-навсего двести метров.
Командир отдал приказ, и военнослужащие налегке, под несмолкающим вражеским огнем начали перемещаться в сторону жилого сектора.
— Забежали в первый дом. Там вообще много пустых домов было, люди-то бежали кто куда. Как узнали позже, на все село одна женщина осталась. Ей, видимо, ехать совсем некуда было. Помню, только сел на диван около окна, как в этот самый момент по нам стал работать танк. Я не знаю, с чем можно сравнить чувство, когда рядом прилетает танковый снаряд. Ты понимаешь, что совершенно ничего уже не можешь сделать. Нам оставалось только молиться Всевышнему, и мы молились. После пятого выстрела дом начал в прямом смысле слова складываться, как кукольный. Мы выбежали в погреб. Еще последний из группы не успел заскочить в подвал, как от очередного выстрела рухнула веранда.
По словам добровольца, противник угомонился лишь часов через пять-шесть. После этого командир отдал приказ распределиться по периметру деревни. Несмотря на то, что населенный пункт находился пол контролем наших сил, его надо было удерживать. Рассредоточились.
— Спустя два дня, 10 января 2023 года, приехали из штаба с вопросом «Кто хочет пойти ближе к переднему краю?» Там на тот момент не хватало людей. Ребята молчали, молчал и я. И тут мне стало так неудобно: я же взрослый человек, а они еще многие мальчишки совсем. Тогда я вышел вперед и громко сказал, что пойду. Только не думайте, что я сейчас хвастаюсь, рассказываю, как было.
Времени на сборы особо не было. Тут же выдвинулись в заданный квадрат. Бежали втроем. Над головой, как стервятники в поисках жертвы, парили дроны противника. С земли отрабатывал миномет.
— В какой-то момент я почувствовал боль в прооперированной ноге и стал отставать. Ведущий предложил отправить меня назад, чтобы я сам не мучился, и не был бы обузой для других. Тогда я сказал: «Не переживай, обузой я для вас не буду. В крайнем случае, если вам придется отступать, будет, кому вас прикрыть».
Было трудно, признается Алибег. Ни продуктов, ни возможности согреться у добровольцев не было. Но никто не жаловался.
— Да и что жаловаться-то? Мы же сами сюда пришли, нас никто не призвал. Сами изъявили желание защищать свое Отечество.
В течение восьми часов в кромешной темноте Алибег с товарищем вели контроль самой передовой позиции на линии соприкосновения. Работу военных осложняли диверсионные группы врага, которые перемещались по периметру и наносили удары по нашим позициям. Наши били в ответ.
— Как только мы обнаруживали себя, тут же начиналась массированная атака. Потом уже ребята, которые находились в соседней деревне, сказали, что по нам тогда за сутки нанесли 93 удара. Кто-то из парней, оказывается, считал. Но нам самим было не до подсчетов. Была задача оборонять деревню, и мы выполняли ее.
Позже добровольца отправили на другой, не менее сложный, участок.
— Мы даже костер не разводили, чтобы не демаскировать себя. Но однажды наш повар решил накормить всех горячим обедом и развел огонь. Не прошло и двух часов, как противник вычислил наше месторасположение и открыл огонь. Видно, использовали тепловизоры. После обстрела мы пошли смотреть последствия, и нашли «скелет» гранатомета с надписью «Смерть москалям». А самое интересное, что бил он с тыла, откуда мы вообще не ожидали удара. Это говорило о том, что враг постоянно перемещался по периметру.
— Продлить контракт не получилось?
— Если честно, то хотел продлить. Но нога болела постоянно, и я с трудом уже мог проходить большие расстояния. В один из дней меня пригласили в штаб. «Алибег Расулович, послушайте, что вам прислали ваши дети»,- сказал мне командир. Их же у меня пятеро, самой старшей — десять лет. Трое школьников и двое в детский сад ходят. Командир включил телефон, а там все мои дети хором кричат: «Папа, папа, возвращайся домой. Мы тебя ждем, мы тебя любим!» У нас, знаете, как говорят: дети они, как листочки Корана, священной книги мусульман. Поэтому я подумал, подумал… Раз дети так просят, да и вряд ли выдержу по здоровью еще один контракт. И решил, что до конца дослужу и все.
— Как вас встретили ваши ученики? Вы теперь для них, наверно, герой, образец для подражания?
— Я еще не ходил на работу, пока в отпуске, да и здоровье поправить надо. За время службы похудел на двадцать килограммов. Но ребята пишут постоянно, звонят. Очень приятно. А, вообще, я очень горд, что мне выпала возможность показать своим ученикам пример любви к Родине. Это большая честь. И если ребята в будущем решат, что я тот человек, с которого надо брать пример, то это очень дорогого стоит. Я буду по-настоящему счастлив.
